Холмогоров - Райкину: Вы достали со своей гомосятиной, мы не хотим за это платить!

matveychev-oleg — 28.10.2016 Теги: Путин Савченко Мадуро

Известный публицист прокомментировал Радио «Комсомольская правда» скандал вокруг заявления руководителя московского театра «Сатирикон» о цензуре.

Холмогоров:

- Здравствуйте, дорогие радиослушатели. С вами Егор Холмогоров, публицист, писатель, историк. Мы обсуждаем острые проблемы недели. За это неделю много всего происходило самого разного. Вот на нас, скажем, госпожа Савченко свалилась в Москву внезапно. Мы дожили в 2016 году. Моторола убит в Донецке, в Москву он, кажется, за все это время, по крайней мере открыто, ни разу не приезжал. Зато Надия Савченко разгуливает по Москве в вышиванке и приезжает морально поддержать украинских националистов, которых осуждают в Верховном суде Российской Федерации. За дело их осудили, надо сказать. Хороший срок им впаяли за участие в войне против наших войск в Чечне. Но факт состоит в том, что, в общем-то, по сути убийца Надежда Савченко, выданная Украине в рамках обмена, внезапно вдруг оказалась в центре Москвы. И никто с ней ничего сделать не может. И все наши официальные лица заявляют на эту тему, что никаких претензий нет, юридически все чисто, въезд ей не закрыт. Непонятно совершенно – почему.

То есть у меня возникает вопрос. Скажем, на Украину я въехать не могу. Это, может, конечно, и хорошо, потому что, если бы я сейчас прошелся в центре Киева, наверное, меня бы сразу пристрелили, как Олеся Бузину и как прочих критиков киевского режима. Но я даже не смогу в этом центре Киева оказаться просто потому, что официально Украина закрыла мне и многим другим въезд. При этом госпоже Савченко никакой въезд в Россию не закрыт. Вот такие вот анекдотические подробности. Почему это так – у меня хороший вопрос. Меня это интересует. Украинская пресса, понятное дело, утверждает, что это потому, что на самом деле Савченко продалась Путину, что она приехала сюда за новыми инструкциями. Но у нее, действительно, позиция после того, как она отсидела в российской тюрьме и получила приговор, несколько изменилась. Она теперь за диалог с Донбассом, за то, чтобы всем договориться. Давайте сядем, по-пацански пожмем друг другу руки. Понимаете, от этого она не перестала быть убийцей наших журналистов. От этого она не перестала быть убийцей мирных граждан Донбасса. И то, что Путин ее помиловал по просьбе, несколько странно, надо сказать, эта просьба была подана, родственников наших убитых журналистов, - от этого в сути Надежды Савченко ничего не изменилось. И, когда она появляется у нас, это странная действительно совершенно история.


Давайте перейдем пока к более спокойным, менее нервным темам. Например, к пресловутому Константину Райкину, которого, когда я пришел сюда, пока шел предыдущий час в этой студии, очень эмоционально обсуждали. Что вот он заявил, что в России цензура, что цензура мешает творить. Начнем с того, что отстаивают вот эти господа театральные деятели. Сейчас много будет таких воплей о цензуре, о том, что достали борцы за нравственность, о том, что достали люди, которые требуют не допускать русофобии в спектаклях, в фильмах и так далее, что художник должен творить свободно. Начнем с того, что эти господа отстаивают только одно – свое собственное право организовывать цензуру в соответствии со своими, по большей части глубоко либеральными, глубоко русофобскими, глубоко антирусскими и антиобщественными идеями.

Есть очень хороший пример. Скажем, у меня есть такой замечательный друг – режиссер Валерий Сторчак, который поставил потрясающий спектакль по «Повести временных лет». Вы можете себе представить, казалось бы, такая странная вещь как спектакль по летописи. И вот ему это удалось, это совершенно фантастическое зрелище. Я бы с удовольствием вам сказал: пойдите в такой-то театр, этот спектакль посмотрите. Но вот в чем беда. Нет такого театра, где можно посмотреть этот спектакль. Его удалось показать два или три раза в каких-то случайных торговых галереях, где-то еще. А больше во всей огромной театральной Москве, во всех десятках и десятках оплачиваемых на госбюджет театрах нету места для гениального спектакля, что признают все, кто его видел, по русской летописи. Зато есть какие-нибудь сто первые гомосексуальные «Служанки», «50 оттенков голубого».

Собственно, скандал начался с Райкиным с того, что ему сделали замечание, что, может быть, все-таки не стоит в театре пускать спектакль про мальчика-подростка гея. Как-то это уже на грани нашего закона о запрете гомосексуальной пропаганды малолетним. Тут-то он и возмутился. Понимаете, все эти голые задницы бесконечные представлены в нашем театральном сообществе в огромном количестве. Ни одного нормального фактически спектакля в Москве увидеть не удается. Я раз примерно в два года нахожу спектакль, на который не стыдно и не противно сходить. При этом это жрет действительно огромные деньги. При этом постоянно очередной какой-то творец прибегает для того, чтобы сообщить, что у вас тут страшная цензура, вы тут навязываете всем свое православие, вы всех задолбали со своей духовностью. Вот мне хочется сказать: может быть, мы задолбали вас со своей духовностью, а вы нас со своей гомосятиной достали еще гораздо больше. И мы не хотим за это платить. Наша духовность она хотя бы бесплатная. А ваша гомосятина стоит миллионы, миллиарды государственных рублей. И не надо нам больше рассказывать про цензуру.

Давайте сменим немножко тему. Потому что эти борцы с цензурой уже достали. Теперь вопрос совершенно в другой плоскости. Неожиданно слушателей очень интересует вопрос о Венесуэле. О том, удастся ли там президенту Мадуро удержать власть, которую у него пытаются отобрать по импичменту со стороны парламента. Потому что аналогичная история была уже недавно в Бразилии, где президента Дилму Русеф, как бы антиамериканскую, в смысле анти-США, конечно, формулировка касательно латиноамериканских президентов, что это антиамериканский, звучит несколько смешно, но тем не менее. Теперь подкапываются под наследника и преемника Уго Чавеса Мадуро. Это мне с самого начала, как умер Чавес, представлялось неизбежным, что будут попытки его преемника свергнуть, всю эту боливарианскую революцию свернуть, особенно еще на фоне падения цен на нефть. Потому что понятное дело, что на фоне падения цен на нефть удержать тот режим, который существовал в Венесуэле, было довольно сложно.

Мне приходит очень много вопросов: почему эти гомосексуалисты, о которых я говорил выше, не уедут за границу? Там же прекрасно. Границы-то открыты. Ответ на этот вопрос элементарен: они там никому не нужны. Видите ли, весь талант большей части этой тусовки состоит в том, что они умеют и желают со вкусом обгаживать Россию. Это единственное, что они умеют. За пределами этого они некомпетентны как режиссеры, как актеры, как писатели, как сценаристы. Вот практически ни одному из этих наших властителей либеральных дум закрепиться всерьез в качестве хотя бы европейского автора, например французского автора, не удалось. Это все люди, скажем так, далеко не Набоковы. Это не те люди, которые могут потрясти мир объективными характеристиками своего гения. Все, что они продают, это продают просто килограммы фекалий, посвященных России. И понятное дело, что именно поэтому они будут цепляться за нашу страну отчаянно, при этом продолжая ее поливать.

Денис:

- Я по поводу Райкина. По крайней мере, с его стороны было вообще глупо это говорить. Он сам же себя, по сути дела, и подставил этой речью. Какая у нас цензура? У нас нет никакой цензуры. Посмотрите канал ТНТ, что там идет. Там сериал «Измены», какие-то «Девчонки», непонятные маргинальные личности, на которых никогда никто не обращал внимания. В жизни никогда они не были примером. Сейчас молодежь, которая смотрит канал ТНТ, в основном это школьники и дети, смотрят все это извращение. А это лобби ЛГБТ-продукции, которые вваливают деньги для того, чтобы работал «план Далласа» по извращению.

Холмогоров:

- Да, я с вами полностью согласен. Но вообще там вышло смешно. Грубо говоря, сценарист просто лучше не напишет, как выступил Райкин с этой речью. И почти одновременно актер Панин в эфире какого-то из телеканалов совокупился с собакой. Наглядное доказательство того, фактически, к чему приводит бесцензурность. И заметьте, что Райкин наехал не столько на государство, сколько он наехал на людей, которые иногда приходят и говорят: вот это гнусность, это мерзость. И по нашему мнению, и по мнению значительной части общества, нам это не нравится. То есть я не большой фанат Энтео, мне он кажется каким-то прохиндеем, если честно вам сказать, но при этом сам факт, что вот такие представители общественности, которые должны говорить, что это неприемлемо, они должны быть. Они должны существовать в любом здоровом обществе, как они существуют, например в США. Даже там не очень здоровое общество, там извращенное общество, и все равно они там существуют. То есть люди приходят. Вот помните, был скандал с выставкой детского фотографа-порнографа. У нас это была новость, потому что у нас об этом Стерджесе никто не слышал. А в Америке вокруг всех его выставок проходят обязательно протесты христиан, которые требуют их закрыть. В одном из штатов, кажется в Аризоне или в Арканзасе, его альбомы даже официально запрещены. Это нормальная, естественная даже западная практика общественного высказывания по поводу той или иной дряни, которая существует.

Анатолий:

- Я полностью поддерживаю вашу точку зрения, Егор. Я хотел бы задать вопрос немножко в стороне от данной темы. Я живу в городе Волжском Волгоградской области. Здесь была Сталинградская битва. У нас в селе Россошки сделан памятник воинам, павшим в период Сталинградской битвы. И здесь же через дорогу памятник немецко-фашистским захватчикам, которые тоже пали в Сталинградской битве. И памятник этот сделан в виде табличек на табличке указаны фамилия этого фашиста, его дата рождения и дата гибели. Я считаю, это увековечили память немецко-фашистских захватчиков. Может, я ошибаюсь?

Холмогоров:

- Знаете, конечно, такие военные захоронения существуют по всему миру. И везде на полях войн все участники этих войн после заключения мира пытаются поставить такие таблички. Скажем, у нас немцы во многих местах действительно развернулась настолько, что они стали ставить не просто памятники жертвам войны, а прямо вот какие-то такие монументы немецкому героическому духу. Я про то, что под Сталинградом, услышал впервые. Но, скажем, подо Ржевом, помнится, в свое время они поставили очень пафосный мемориал. Причем развернутый. Вообще немцы очень стараются перетянуть тему Сталинграда на свою сторону. Они очень много выпускают книг, снимают фильмов о страданиях этих оккупантов в Сталинграде. Как бы так подкалывая читателю, что они бы уже сочувствовали не столько нашей стране и нашему народу, в глубь которого пришли эти завоеватели, сколько им самим, их личной трагедии, что, видите ли, они крысу ели. Да что бы они там ни ели, если они пришли на нашу землю, если бы они все там передохли бы с голоду. По счастью, их разгромили и заставили сдаться, для них же самих, раньше, чем они с этого голода все подохли. Здесь нужно действительно, я думаю, просто иностранным партнерам, когда они пытаются эти кладбища открыть, давать понять, что есть определенная мера вкуса, которая допустима. И что для памятников оккупантам, иностранному вторжению на нашей земле есть определенные нормы. При этом они с нашими памятниками в Европе, как, знаете, во многих странах не стесняются, особенно в Польше. В Польше там уже вообще просто пошло разрушение массовое памятников нашим солдатам. Потому что они якобы не освободители, а оккупанты. Как известно, оказанная услуга уже за услугу не считается.

Меня спрашивают, что я могу сказать по поводу истерики, которую в английской прессе, вообще в западной прессе устроили по поводу перехода нашего авианосного крейсера «Адмирал Кузнецов» в Средиземное море. Ну что могу сказать? Что они боятся. Это, в общем, достаточно традиционная истерия. Они и в 1905 году, когда через Ла-Манш проходила эскадра адмирала Рождественского, они тоже истерили и устраивали всевозможные провокации, не нравился им российский флот. Правда, тогда это все, конечно, плохо закончилось в Цусиме. Надеюсь, на этот раз все-таки для нашего флота в Средиземноморье это все закончится лучше. Может, вообще еще ничего не начнется. Ну, как демонстрация эта демонстрация весьма эффективна. Дело в том, что Запад больше всего боится, что у нас появятся авианосцы. Как ни странно, они так ядерного оружия нашего не боятся, как авианосцев. Почему? Потому что ядерное оружие, понятное дело, что, скорее всего, если его применят, то применят один раз, и поэтому все будут стараться этого не допускать. А вот если у России появились бы авианосцы, то это означало бы, что она бросила Америке серьезный вызов в глобальном контроле за миром, который осуществляется прежде всего по океану.

Поэтому еще в советское время, фактически, можно сказать, агентура влияния очень много работала над тем, чтобы Советская власть от строительства авианосцев отказалась. Очень долго бегали такие инструкторы ЦК КПСС и кричали, что авианосец – это оружие империалистической агрессии. И поэтому у социалистического государства ни в коем случае авианосцев быть не может. Слава богу, наши военные моряки пробили все-таки создание определенного количества авианосцев. Сначала таких не вполне полноценных, такого типа, к которому относится «Кузнецов», то есть такие авианосные крейсера, потом уже начали строить и вполне полноценные авианосцы, типа «Ульяновск». Но к 1991 году не достроили. И все это распилили, разворовали либо распродали куда-нибудь в Индию и Китай. Причем первым делом за это взялись, помните, был такой очень мерзкий перестроечный персонаж – академик Арбатов, вот он первым делом начал атаковать, как началась перестройка, идею авианосцев. Сразу понятно, кто где шпион, как его легко вычислить.

В общем, у нас остался из авианосцев только «Кузнецов». Да, несовершенный. Да, он на дизельном ходу. Из-за этого, собственно, он дымит. А у американцев большая часть авианосцев атомные, в этом случае он бы, конечно, не дымил. Но нам надо этого типа корабли строить. Потому что лучшего корабля в условиях современной войны, то есть корабля, который может за тридевять земель, на другом конце мира осуществлять сейчас, в сегодняшней реальности контроль за ситуацией, это контроль прежде всего с воздуха, лучшего типа корабля, чем авианосец, просто нет. Для защиты ближайших берегов у нас есть такие небольшие хорошие корабли, типа «Зеленый Дол» и так далее, такие малые ракетные корабли с «Калибрами» или же фрегаты типа «Адмирал Григорович», я их видел этим летом в Севастополе. Великолепные действительно сооружения, которые этими ракетами могут достать очень далеко. И могут очень быстро и скрыто перемещаться. То есть флот, который прикрывает наше побережье, который даже на среднюю зону выходит, у нас есть, он должен быть маленьким, и это неплохо. Это как раз хорошо.

Но для дальней океанской зоны, для ситуации, грубо говоря, если в той же Венесуэле придется поддержать президента Мадуро, вот сейчас был бы у нас еще один авианосец, послали бы куда-нибудь поближе к венесуэльским берегам. Или если Кубу опять придется прикрывать, если, скажем, американцы попытаются все-таки там свергнуть режим, вместо того, чтобы как сейчас они пытаются с Раулем Кастро заигрывать. То есть для дальней большей геополитики нам нужны авианосцы. И на Западе это отлично понимают. Поэтому они, когда видят этот авианосец, пусть даже старый и дымящий, они, заметьте, в отличие от наших придурков-либералов, они не смеются, они паникуют, они очень нервничают. У них шутки очень такие несмешные. Я видел одну забавную шутку, что, типа, капитан парома объявляет, что замечен российский авианосец. Капитан надеется, что каждый пассажир на борту исполнит свой долг. Это знаменитая формула адмирала Нельсона в Трафальгарском сражении: адмирал надеется, что каждый из вас исполнит свой долг. Они уже готовятся тонуть.

Поэтому очень хорошо, что он вышел, что он прошел, что, может быть, он и в Средиземном море как-то нам пригодится. И вообще нам надо напоминать о том, что все-таки мы действительно большая морская держава. Потому что деньги, вложенные во флот, у нас очень много таких флотофобов, к сожалению, есть в обществе, но, тем не менее, деньги, вложенные во флот, они окупаются. Потому что флот – это ситуация, когда ты платишь железом, даже в случае, если, скажем, корабль потопили, а не жизнями. То есть не десятками, сотнями, миллионами солдат, как при сухопутной войне. При морской войне, в общем, рискует довольно ограниченное количество морских экипажей, да и то не всегда. Это размен денег на человеческие жизни. И поэтому на флоте, на мой взгляд, экономить нельзя.

Что дальше спрашивают? Спрашивают про эту дочку олигарха Элину Бажаеву, которая написала про то, что «лучше где угодно, чем в Рашке». А сама учится в МГИМО. Собственно говоря, меня поразило заявление от МГИМО о том, что ректор поговорит с ней, проведет беседу и так далее. О чем может быть беседа ректора со студенткой Московского государственного института международных отношений, то есть будущих дипломатов, если этот будущий дипломат называет страну, интересы которой она собирается защищать, Рашка. И говорит о том, что лучше где угодно, то есть, по всей видимости, включая Эфиопию, Сомали. Кстати, вот в Сомали ее хорошо бы, наверное, отправить спецпредставителем, что называется. Чем в Рашке. На мой взгляд, разговор может только об одном: сударыня, а когда вы, собственно, заберете документы из нашего богоспасаемого учебного заведения? Больше разговаривать тут не о чем. Это что касается того факта, что это студентка.

Но там и второй интересный факт. Это то, как вообще золотая молодежь, как дети и внуки наших олигархов относятся к России. Они относятся, в общем-то, как к кормовой базе своих родителей. Даже не как к своей собственной. То есть сами они зарабатывать у нас деньги, в общем-то, не собираются. Они надеются на то, что Россия просто по факту тому, что их родители что-то здесь украли, распилили, что-то, называемое бизнесом, открыли, вы, в общем, себе представляете примерно, что у нас очень часто вкладывается в понятие «бизнес», - что по этой причине наша страна, как крепостные, будет им, как барам, платить. А они будут ее презирать, они будут ее поливать, они будут в нее плевать, находясь большую часть времени за границей. Вспомните Некрасова: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Вот они будут такими барами, время от времени они будут приходить сюда, плевать, говорить, какие мы уроды, уроды, дайте нам еще денег. После чего уезжать кататься дальше, видимо, по Америке.

На самом деле здесь вопрос очень простой. Что сейчас наша экономика испытывает очень большие, очень серьезные трудности. Богатства папиков вот этих золотых денег в 90-е создавались за счет того, что все распиливалось и все разрушалось. Разрушались заводы, предприятия, снимались станки, продавались провода, спиленные на металлолом. И так далее. Вообще все эти богатства по большей части создавались на разрушении. Сейчас уже разрушать нечего. А созидать они не умеют. Они не умеют создавать действительно эффективные производства. Они не умеют делать так, чтобы эти производства давали товары, которые можно продать и, соответственно, получить за это деньги. Соответственно, возникает вопрос: а на что они, собственно, будут содержать вот всех этих дочек своих? Они будут содержать всех эти дочек, по всей видимости, на том, чтобы что-то отнимать у нас. При помощи налогов, при помощи повышения всевозможных тарифов, различных ухищрений, при помощи которых олигархат обычно пристраивается к государству. И у меня возникает вопрос. Скажем, к тебе приходят и говорят: а вот дай денег на эту вот девку, которая называет твою страну Рашку. Ну как ты к этому отнесешься? По всей видимости, эти люди считают нас завоеванной страной, которая вынуждена им платить дань. А что должна делать завоеванная страна, с моей точки зрения? С моей точки зрения, завоеванная страна должна начинать борьбу за национальное освобождение, за свой суверенитет. Потому что колониям вообще принято вести антиколониальную борьбу. Завоеванным народам принято вести борьбу за свое освобождение. То есть они хотят, чтобы мы их воспринимали вот так вот, как тех, от кого надо освободиться? Они этого скоро добьются.

В продолжение темы заграницы. Я вам расскажу еще немножко про ту самую заграницу, которую так любит дочка олигарха Бажаева. Очень интересно на самом деле. Я не был в Европе два года. А тут меня пригласили на конференцию в Париже, как раз приуроченную в значительной степени к открытию нашего центра там. Центр действительно очень красивый. Я посмотрел на него, полюбовался. Итальянская, французская пресса иногда даже так гаденько пишет, что вот, купола Путина теперь закрывают вид на Эйфелеву башню. Что интересно, с некоторых углов действительно эти купола вполне себе с Эйфелевой башней соперничают. Не со всех, конечно, с большей части их не видно, она-то огромная, а они не такие большие, но с некоторых – реально соперничают. Было очень интересно посмотреть на настроение французов. Они, конечно, нетипичные. Это были в основном такие правые французы, даже правее, пожалуй, Марин Ле Пен. Но они дружно пели Viva la Putin, Viva la Russie и так далее.

Очень интересно мы с ними поговорили. В частности, о природе тех терактов, которые у них произошли в прошлом году. Им было интересно послушать мою точку зрения на эту тему, они очень за нее благодарили. А точка зрения состояла в следующем. Что если вы на весь мир кричите, что вот никаких духовных мотиваций в жизни быть не должно, если главное – это наслаждайся, получай удовольствие, больше ни для чего жизнь человеку не дана, вот в Париже такое настроение, оно, конечно, очень сильно чувствуется. Ощущение, что там все на каких-то удовольствиях подвинуты. То вы не удивляйтесь тому, что потом к вам приезжают люди, а у них удовольствия совершенно не те, что у вас. У вас еда, секс, кино и так далее. А у них, скажем, лучшее удовольствие – это перерезать кафиру голову. А что, тоже удовольствие, но просто по другому стандарту. И вот если такому, для которого высший кайф – перерезать голову, взорвать что-нибудь, кого-нибудь замучить и так далее, вы говорите: наслаждайся! – то он честно начинает наслаждаться. Наслаждаться по-своему. И тогда не удивляйтесь терактам.

Вот они долго на эту тему аплодировали. И у них действительно есть чего опасаться. Потому что все эти разговоры про то, что Париж превратился в город Парижбад, даже в еще большей степени, чем Москва превратилась в Москвабад, это, к сожалению, увы, правда. Скажем, едешь на трамвае с окраины в центр города, вокруг тебя только негры и арабы. И только по тому, что они одновременно, ты понимаешь, что ты в Париже, а не в каком-то другом месте. Действительно, в этом смысле Европу, правда, засасывает. Это не придумка, как говорят, киселевской пропаганды.

Олег:

- Согласен с вашими суждениями. Но можно представить себе, какое разрушение нанесли либералы, по-моему, фашисты отдыхают. Нас еще долго уничтожать будут. С фашистами мы расправились, потому что мы были едины - народ, партия и вооруженные силы. А сейчас, господа, у нас нет ни партии, ни народа, ни единых вооруженных сил. Это меньше миллиона армия, когда у нас только гвардия более 500 тысяч, не знаю, для чего она только будет служить. Это непонятно. Поэтому сейчас у нас положение намного хуже, чем когда фашисты стояли под Москвой в 1941 году.

Холмогоров:

- Спасибо, Олег. Что я вам на эту тему хочу сказать? Все, действительно, грустно. По крайней мере, не весело. Я недавно читал потрясающую совершенно новость о постановлении Конституционного суда Республики Якутия (Саха) о том, что, согласно постановлению этого суда, они разъясняют конституцию Якутии в том смысле, что вся территория этой республики является исторической родиной якутского народа. Что интересно, они разъясняли ту статью, которая была предназначена для защиты и других коренных народов, которые живут на территории Якутии, в частности, русских старожилов, которые там появились не на много позже, чем якуты. Вообще на этой территории все народы, которые там сейчас живут, практически они все откуда-то когда-то пришли. И якуты не исключение. Все пришли. Но историческая родина теперь, получается, только одного народа.

У меня возникает вопрос: скажите, а у русских она где-то есть – историческая родина? Где-нибудь во Владимире, в Тамбове, в Новгороде? Хоть где-нибудь на территории Российской Федерации историческая родина русского народа есть? Или нет? По юридическим документам, которые у нас конституция, всевозможные законы и так далее, нигде этой родины, к сожалению, у русского народа нет. При том, что он единственный является вот как бы фактором настоящего единства всей нашей страны. Вот объясните, что общего между Калининградом – некогда Восточной Пруссией и, например, Южно-Сахалинском – некогда префектурой Карафуто в Японии? Только то, что сейчас и там, и там живут русские и говорят на русском языке. Это единственная общая, сковывающая нашу страну идея, единственный фактор. И вот, когда этот фактор ослабляется, на мой взгляд, то, действительно, в общем, защитить нас становится все сложнее и сложнее. Поэтому я надеюсь, что все-таки, кстати, у нас есть общефедеральный Конституционный суд, он тоже как-то рассмотрит во это странное решение якутского конституционного суда. Потому что либо давайте определим тогда историческую родину русского народа, а, на мой взгляд, историческая родина русского народа везде, где сейчас Россия, и еще кое-где, там, где сейчас пока России нету. Либо где спорный вопрос, как в Донецке и луганске.

Константин:

- Хотел уточнить. Получается, у нас еще Республика Тыва, тоже там живут тувинцы. И Чеченская Республика. Получается, у меньших народов есть своя республика. А у русских нету. По большому счету, у них еще и свой президент, можно сказать, есть.

Холмогоров:

- С моей точки зрения, русской республикой должна быть вся территория Российской Федерации и значительная часть еще территории за ее пределами, там, где живут русские. Но не будем обострять для этого. Потому что решать вопрос с русской республикой по принципу уменьшения территории Российской Федерации – это неправильно. Мне кажется, лучше решать этот вопрос по принципу ее увеличения. Но решать надо. У нас значительная часть даже автономных республик, тех самых, которые с президентами, с конституционными судами, с конституциями и так далее, - это на самом деле субъекты, на территории которых большую часть населения составляют русские либо люди, которые себя ассоциируют так или иначе как бы с русским народом, вне зависимости от того, что у них было написано в свидетельстве о рождении и в паспорте у родителей.

Однако получается, что на этих территориях русские – это какой-то народ второго сорта. Вплоть до того, что русских вынуждают учить какие-то местные языки на обязательной основе. Тем самым, кстати, сокращая часы на изучение русского языка. А есть какие-то титульные национальности. И только русские нигде не титульная национальность. Это ненормальное положение, которое, на мой взгляд, нужно решать в сторону большей унификации территории России. Скажем, провести референдумы о том, хотите ли вы из этой автономной республики, непонятно чьей, стать обычной областью Российской Федерации, нормальным субъектом федерации. Кстати, при этом нашим областям русским, наоборот, следовало бы поднять немножко их возможности, их полномочия, особенно по части культурного развития народа. Вот эта ситуация была бы нормальной. Та ситуация, которая сейчас, она ненормальная.

Константин пишет: «Историческая родина русских уничтожена большевиками в 1917 году». Но наша задача тогда состоит в том, чтобы ее возродить. Да, это есть такая проблема. Она не только у нас есть. Скажем, французы тоже переживают, при том, что у них очень унифицированная страна, что вот была Франция, королевство, а теперь у них Французская Республика. Вот у нас тоже была Россия – великая империя, а теперь – Российская Федерация. На мой взгляд, здесь нужно просто двигаться назад к своему естественному состоянию, нужно восстанавливать свою родину. Я большую часть жизни этим и занимаюсь. А пока – до свидания. Спасибо за то, что слушали. Я надеюсь, через неделю мы с вами в этом же эфире услышим друг друга.


Аудио

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив