Немцы в Арктике. Отрывок из романа "Большой побег".

kiowa_mike — 27.10.2016 Теги: Володин

Госбезопасность, как и милиция, имела на Колыме очень надёжные корни. Уходившие не то что в эпоху культа личности, а в самое что ни на есть царское время. Были здесь ссыльные, были и надзирающие за ними урядники. Позднее, во времена Севвостлага, госбезопасность была одной из формообразующих властей края. Но и потом, когда лагерная система была полностью разукомплектована (а случилось это к началу 1960-х годов), КГБ продолжал иметь свои отделы в каждом более-менее значимом населённом пункте.

И причиной этому были отнюдь не природная склонность колымчан к измене и поношению власти, и не крайняя уязвимость приполярных просторов к иностранному вторжению и высадке шпионов, и даже не природная подозрительность любой власти ко всему и вся. У этих отделов была совершенно определённая и совершенно оправданная, с точки зрения государства, рациональная задача: они занимались «металлом».

Это я сейчас написал слово «металл» в кавычках — для того чтобы подчеркнуть необычные свойства этого металла и привлечь внимание уважаемого читателя к этому термину. Написал бы без кавычек, никто бы и глазом не повёл: за последние два десятилетия на брошенном чёрном и цветном металле, разбросанном по всем уголкам нашей бескрайней родины, люди составили себе миллионные состояния. Однако на Колыме и Чукотке до 1991 года упоминание слова «металл» значило только одно: люди говорили о золоте. Все остальные виды химических элементов и их сплавы, относящиеся к разряду металлов, шли под своими собственными именами: железо, сталь, олово, свинец, бронза, медь, висмут. И только золото было «металлом».

«Металл» был стратегическим материалом, основой валютной мощи страны, и не подлежал никакому отчуждению в частные руки.

Наступил 1991 год, госмонополия на «металл» дала значительные трещины, но всё равно за законными и незаконными старателями, скупщиками и мафиозной структурой, известной в народе под общим наименованием «Ингушзолото», а также за ювелирными магазинами и пунктами приёма металла продолжала следить ФСБ — Федеральная служба безопасности.

Естественно, в районах с развитой золотодобычей у ФСБ и работающей с ней в сотрудничестве милицией работы было невпроворот. Но Окурчанский куст к таковым не относился. Основные золотоносные участки счастливо миновали его; а крупнейшим предприятием на его территории было дорожно-строительное управление, следившее за вверенным ему участком трассы.

По той же причине надзирающий за кустом сотрудник ФСБ капитан Володин представлял собой классический типаж неудачника от любой службы. Я бы даже сказал, неудачника «с училища», провалившего абсолютно все возможные дела, которые когда-либо попадали ему в папки. Для того чтобы читатель мог яснее понимать глубину его падения, я добавлю, что очень редкая точка на территории нашей необъятной Родины была безнадёжнее с точки зрения соблюдения интересов госбезопасности, чем Окурчан: даже хрестоматийные Певек и Тикси, куда писатели-фантасты грозят в своих книгах сослать нерадивых служилых, в десятки раз перспективнее для карьерного роста. Окурчан был не просто гробом для представителя указанного ведомства — а гробом с крышкой, заколоченной гвоздями. Соткой.

Здесь я должен сказать, что имелись люди, относившиеся к подобным назначениям философски и даже находившие в них некую прелесть. Того же капитана Свиридова — вроде бы точно такого же неудачника по всем служебным параметрам, как и его коллега по ФСБ Володин, — привлекала свобода этих мест, безвозбранный доступ к охоте и рыбалке и относительная независимость от начальства. Базировалась же эта независимость прежде всего на том, что на территории нескольких районов не было ни одной бытовой уголовной проблемы, которую бы капитан, по мнению того же начальства, не мог решить. Это был его дом, и в этом доме он чувствовал себя хозяином.
А вот у Володина проблем, которые ему надо было решать, не имелось вовсе. Имелся у него казённый уазик, кабинет всё в той же окурчанской ментовке, только на втором этаже, что подчёркивало его принадлежность к «белой кости», один из первых в районе компьютеров IBM PC 286, пистолет, пишущая машинка — а вот работы не было.

Совсем.

И не у таких людей в сходных условиях в голове начинали происходить процессы, о которых в народе принято говорить «течёт крыша».

Поэтому появление поляков-историков в Окурчане он воспринял как дар судьбы на свою несчастную голову.
Секретную встречу Маканину он назначил в гараже на окраине посёлка — дескать, договориться о ремонте каких-то железок для автомобиля. Только это было совсем не так.

— Не поляки это, — взял капитан Володин быка за рога сразу и бесповоротно. — Ты помнишь, какие они тебе картинки показывали? Что ты про них думаешь?

Пан Зайончковский, рассказывая о польской жизни в XVII веке, показал Свиридову, Соловью и Маканину огромное количество самых разных иллюстраций. Что думать о них, Юра не знал, но на всякий случай значительно кивнул.

— Правильно думаешь, — Володин снова уставился горящими карими очами в лицо Маканина. К своему стыду, Маканин не думал ни о чём, кроме как о прелестях Ивоны и о том, как ему быстрее сбежать из цепких лап госбезопасности. — Фашисты они.

— Беглые? — совершенно автоматически брякнул Юра.

— Какие беглые? — истерически зашипел Володин. — Настоящие! Современные фашисты! История эта, про беглых литовцев, — для отвода глаз! Ты слышал, в устье Колымы была секретная военная база Кригсмарине? Я там лично был: по тундре бочки разбросанные лежат, оцинкованные, с немецкими орлами и свастиками! Ты думаешь, откуда они там? Сотни немецких бочек, с Великой Отечественной! Я с ветеранами госбезопасности лично общался, у них в девяносто лет память лучше, чем у меня. Конечно, о многом не говорят — так это не шутки, эти данные ещё сегодня засекречены. Скажу я тебе, Маканин. Ты молодой, мозг у тебя гибкий. Можешь ещё послужить Родине. Твои, старики-то, друзья, — так он, судя по всему, отозвался о Свиридове с Соловьём, да и о Черникине тоже, — опустились совсем, ничем не интересуются. Я — точно выяснил. В устье Колымы была секретная база немецких подводных лодок. Оттуда они ходили на Тихий океан, топили американские корабли. Ты знаешь, сколько американских судов было потоплено у берегов Калифорнии и Аляски? И никто не знает! А они были. А когда наши уже Берлин взяли, уцелевшие фашисты пошли вверх по Колыме, забились в самую глухомань и спрятали здесь документы, ценности и знамёна...

Общаться с сумасшедшими всегда довольно затруднительно, но затруднительнее всего делать это, когда общение, с одной стороны, неизбежно, а с другой — хочется свести его к минимуму. Оцинкованные 220-литровые бочки с горловиной посреди корпуса Маканин тоже посмотрел в изрядных количествах и, в отличие от Володина, нисколько не сомневался, что это трофеи Великой Отечественной войны, доставленные сюда Северным морским путём, чтобы хоть так послужить победителям. Будучи же к своим двадцати семи годам опытным полевиком, он ни секунды не сомневался, что если б даже какие-то мифические немцы и материализовались в районе острова Крестовского или Четырёхстолбового, то они бы стремились не в верховья Колымы, а прямо в распахнутые объятья ближайшей лагерной вохры — в Амбарчик, где немедленно бы сдались в плен. Однако служебное положение собеседника и его собственное заставляли его внимательно слушать собеседника и даже, по возможности, адекватно реагировать.

— А ценности у них какие там могли быть?

Володин посмотрел на него и сокрушённо покачал головой.

— Ты что, в школе не учился? Не слышал, как немцы зубы золотые у людей выбивали, кольца отрубали с пальцами, серёжки с ушей резали? Думаешь, они, если в Америке высаживались, иначе себя вели? Лично я уверен: в наших горах фрицы огромный клад затырили. И теперь нашими же руками пытаются его найти. Оттуда и эта байка про герб Корейко...

Герб рода Борейко на самом деле выглядел довольно фашистски — свастика с изогнутыми в обратную сторону концами, но, как помнил Маканин, столь глубоко проникший в голову офицера ФСБ оригинал эмблемы Адольф Алоизыч с фамилией Гитлер слямзил у каких-то древних индусов, потому и относить поляков-историков к наследникам Третьего рейха не торопился.

— Мне-то что делать? — задал сакраментальный вопрос Маканин.

— Как что? — искренне удивился Володин. — То же, что и все! Следить! Следить и мне докладывать! А я, в свою очередь, напишу обоснованную докладную. Нельзя этим недобитым гитлеровцам по нашим краям шариться! Вот эта девка белобрысая — она ж точно немка! Волосы светлые, глаза голубые, титьки торчат... И зовут — Ивона. Это те чё, польское имя? Польское имя — Ядвига, или Сюзанна там... Сюзанна, Сюзанна, мон амор, — шутливо запел он надтреснутым визгливым голосом, от которого на улице залаяли собаки.

Роман целиком - здесь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив