Pin-Up, NATO & Latina Script (текст для СиПа от 24 апреля 2017 года)

   Я прожил в СССР-РФ двадцать семь лет и встретил за это время четверых живых сталинистов. Bсе четверо обладали устойчивой репутацией городских сумасшедших. Во времена моей молодости сталинизм считался чем-то вроде дурной болезни даже среди коммунистов. Они в ту пору сочиняли головокружительные теории о гениальном Ленине и извратившем его учение злодее Сталине. После двухтысячного года государственная пропаганда переставила акценты. Книжные магазины под завязку заполнились джугашвилифильскими трудами, а в интернете разного рода боты принялись распространять ещё более смелые теории о злодее Ленине и очистившем Россию от его наследия гениальном Сталине.

   Однако есть нюанс: весь нынешний сталинизм носит по преимуществу виртуальный характер. В Рунете можно найти сколько угодно апостолов джугашвилианской ереси, призывающих своих адептов возлагать гвоздики на могилу Кобы у кремлёвской стены, по телевидению даже показывают исполняющих этот ритуал персонажей, но в реале я до сих пор так и не встретил своего пятого сталиниста. Может быть, я слишком мало общаюсь с людьми из РФ, а может быть джугашвилиане проводят свои отпуска в Гори и избегают посещения Праги, но если судить по моему опыту, сталинизм — это сугубо сетевая мода вроде падонкаффского слэнга, в реале же быть джугашвилианином по-прежнему стыдно.

  Насколько фиктивен и бесперспективен сетевой сталинизм, мне стало ясно в 2010 году, когда красные заспамили пол-Рунета плакатом Валерия Барыкина «Бей Гитлера!». Массовый восторг, вызванный у сталинистов появлением изображения Сталина в стиле пин-ап — это приговор сталинизму. Сталинская эпоха определённо обладала собственной эстетикой, и с пин-апом её стиль не имел ничего общего. Разумеется, по меркам массовой культуры пин-ап не самый плохой стиль, но ретроспективная пин-апизация советского прошлого ставит на СССР крест. Примерно так смотрелись бы картины европейских живописцев, изображающие Крестовые походы в стиле исламской миниатюры и подписанные именами на арабском языке.

                                                                                                   Валерий Барыкин, «Бей Гитлера!»

       У западных художников не принято изображать Крестовые походы в стиле исламской миниатюры, Конкисту — в стиле ацтекских кодексов, Опиумные войны — в стиле традиционной китайской живописи, освоение Австралии — в стиле наскальных рисунков аборигенов, а Холодную войну — в стиле советской наглядной агитации. Даже в эпоху постмодернизма подобные вещи встречаются крайне редко и всегда носят характер игры (иногда — довольно сложной). Барыкин, помимо Сталина, нокаутирующего Гитлера, нарисовал плакат со Сталиным и Бетти Пейдж. Другие авторы создали Сталина-терминатора и Сталина-хипстера, и вполне возможно, что в ту самую минуту, в которую я пишу эти строки, какой-нибудь энтузиаст рисует Сталина в шляпе Индианы Джонса, Сталина с мечом джедая или Сталина с ушами Микки Мауса.

     Валерий Барыкин, «Сталин и Бетти». В реале у Бетти Пейдж с Джо Сталиным ничего не было. С Мэрилин Монро, кажется, было, но сo Сталиным — точно нет.

      Постсоветский пин-ап — это феномен того же порядка, что и корректировка современными красными мыслителями советской истории. В классическом фильме сталинской эпохи звучала песня со словами «Америка России подарила пароход», в аутентичных советских романах о Второй мировой войне постоянно фигурировали студебеккеры (в 1941–1945 году СССР получил от Соединённых Штатов около 100 тысяч этих грузовиков), а настоящие ветераны то и дело вспоминали американские консервы (американцы поставили советским союзникам два миллиарда банок одной только тушёнки).

     Ho сегодня советско-патриотические историки, обладающие знаниями и мышлением выпускников советского ПТУ, доказывают сами себе, что индустриализация в Советском Союзе не была делом рук англосаксов, а войну можно было выиграть и без ленд-лиза. Кажется, реальная история не устраивает этих людей до такой степени, что они перерисовывают её, стилизуя Советский Союз под вторую Америку. Мне происходящее напоминает песню 朝日のあたる家 в исполнении Наоми Чиаки:

   

             Наоми Чиаки, 朝日のあたる家. Душевная японская песня

      В том, что в глубине души советофилы хотели бы быть американцами и иметь американскую историю, нет ничего удивительного. Мы живём в мире, в котором солнце давно уже встаёт и садится на Западе, а после 1945 года Запад — это в первую очередь Америка (подобное положение вещей вряд ли будет вечным, и каждый, кто недооценивает Европу, совершает фатальную ошибку, но сегодня это так). На Запад тем или иным образом устремлён весь мир (за исключением разве что некоторой части мусульман), и в данном аспекте советские патриоты отличаются от остального человечества лишь тем, что реализуют это естественное стремление в своей обычной утопически-приписочной манере.

     Украинские патриоты, напротив, понимают, что для вхождения в Запад пририсовывания Бетти Пейдж к Степану Бандере (или Джуди Гарланд к Роману Шухевичу) может оказаться недостаточно, поэтому мечтают о вступлении Украины в структуры, членство в которых кажется им маркером принадлежности к западной цивилизации. В первую очередь речь идёт о Европейском Союзе и НАТО. Полагаю, что на этом пути их ждёт немало сюрпризов. Судя по всему, в ЕС Украину не примут никогда и ни при каких обстоятельствах. В НАТО, чисто теоретически, могут и принять, но не выиграет она от этого ровным счётом ничего.

    Если великая держава заключает союз с партнёрами другого, более низкого ранга, то этот союз служит только и исключительно целям великой державы. Соединённых Штатов и НАТО это касается в той же мере, в какой касалось Афин и Делосского союза или Спарты и Пелопонесского союза. Иными словами, если Соединённые Штаты изволят атаковать Россию, они призовут своих союзников на помощь, и те придут, и примут посильное участие в мероприятии. Если Россия изволит атаковать Соединённые Штаты, они и в этом случае обратятся к союзникам, и те будyт защищать Америку. Но если Россия изволит вторгнуться на территорию одного из второстепенных членов НАТО, ему никто не придёт на помощь.

   Атакованная страна, конечно, сможет активировать 5-ю статью устава НАТО, и её союзники изобразят бурную активность — устроят беспрецедентную истерику в прессе, примутся бороздить океаны авианосцами, поднимут в воздух самолёты, заведут моторы танков и выдвинут несколько более-менее удачно сформулированных ультиматумов, но ни одного выстрела никто не сделает (кроме совсем уж случайных инцидентов, которые не будут иметь последствий). Кончится всё тем, что президенты США и РФ встретятся, о чём-то договорятся и, возможно, ещё и получат на двоих Нобелевскую премию мира как деятели, остановившиеся на краю пропасти и спасшие человечество от гибели.

   В Европе это все прекрасно понимают, поэтому в польской прессе периодически начинается паника по поводу того, что в случае прихода русских НАТО Польше не поможет, норвежцы снимают сериал о том, как Россия оккупирует Норвегию, а НАТО не вмешивается в происходящее, ну а чешский премьер-министр заявляет, что в случае выхода Британии из Евросоюза Чехия может в течение трёх лет провести аналогичный референдум, после чего вернётся в русскую сферу влияния (это было в январе 2016 года во время визита Дэвида Камерона в Прагу; рассуждая о Чехии, Британии, ЕС и РФ, Богуслав Соботка вообще не вспомнил о существовании НАТО).

    Чтобы успокоить поляков, американцы направили в Польшу что-то около тысячи солдат, но это символическая акция. В случае чего американцы сыграют в Польше разве что такую же роль, какую в 1999 году сыграли в Косово 200 российских десантников — займут какой-нибудь объект и будут показывать журналистам, как гордо реет над ним их флаг. Кстати, с Косово связана одна история, значение которой страшно недооценивается. По официальной версии, в 1999 году американский генерал Кларк приказал атаковать русских в приштинском аэропорту. А британский генерал Джексон заблокировал исполнение его приказа, заявив, что не собирается начинать Третью мировую войну.

     Дело в том, что в НАТО, помимо США, состоят ещё две великие державы. Они явно тяготятся тем, что играют в альянсе не первую роль. И если Франция в своё время просто вышла из НАТО, а вернувшись, заняла в нём особое положение, то Британия действует в своём обычном стиле и всегда готова поставить американцам подножку. Иметь англичан в союзниках даже опаснее, чем иметь их в противниках. Русским ли этого не знать.

     У украинцев, кстати, есть свой пин-ап. Очень украинский. Не знаю, при чём здесь палки, но сепаратизм дейcтвительно вреден для здоровья, и киевские сепаратисты с этим ещё столкнутся. Автор — киевлянин Святослав Пащук

     На фоне постоянно ведущихся в РФ разговоров о перспективах войны с НАТО мой взгляд может показаться вам экстравагантным. Но вот что пишет по этому поводу Джордж Фридман в книге «„Горячие“ точки. Геополитика, кризис и будущее мира» (точнее, так работу Фридмана назвали русские издатели; в оригинале она носит иное наименование — «Flashpoints: The Emerging Crisis in Europe», т. е. «„Горячие“ точки: Кризис, зарождающийся в Европе»; впрочем, сама книга, в отличие от названия, переведена вполне прилично, без искажений смысла и стиля):

    «Бывшие советские сателлиты присоединялись к НАТО и Евросоюзу, преследуя три цели. Во-первых, НАТО должно было обеспечить им военную защиту от России в будущем. Во-вторых, Европейский Союз должен был обеспечить им необходимый уровень процветания, который бы решил большинство внутренних проблем и послужил бы первым шагом к процветанию, уже сравнимому с передовыми странами. Наконец, интеграция в эти организации должна была послужить гарантией незыблемости либеральных устоев организации общественной жизни этих стран. Другими словами, цель была стать западными европейцами и окончательно победить авторитаризм и коррупцию.

   Реальность достижения третьей цели зависела от осуществления первых двух. Но сегодняшнее НАТО — это бледная тень Альянса в прошлом. За исключением Соединенных Штатов и в значительно меньшей степени Великобритании и Франции, военные возможности НАТО минимальны. Реальная военная сила блока зависит только от степени участия США — неевропейской страны — в этой организации. Деятельность НАТО построена на принципе консенсуса, то есть одна страна может заблокировать принятие любого решения и осуществление любого действия. Евросоюз испытывает серьезные трудности, перспективы обретения общего процветания не очень-то просматриваются. Поэтому Восточной Европе стоит еще раз просчитать свои шаги, взвесить слабости и силу собственных стратегических позиций.»

    Это цитата из главы одиннадцатой «Горячих точек». Любопытно, что судьбы Восточной Европы рассматриваются именно в этой главе, носящей название «Россия и её окружение». Далее в главе одиннадцатой говорится:

    «B случае провала проекта ЕС (или предчувствия провала) Германия будет вынуждена перестраиваться, причем, как вытекает из приведенных рассуждений, по умолчанию эта перестройка должна будет происходить с ориентацией на Россию. Если такое произойдет, то это будет не впервые в истории. В середине XIX века Россия поддержала объединение Германии в качестве буфера, направленного против новых возможных агрессивных действий со стороны Франции. Между мировыми войнами Германия и Советский Союз заключили так называемый Рапалльский договор, который предусматривал широкую кооперацию между двумя странами. Этот договор был аннулирован с приходом к власти Гитлера, новое соглашение было подписано в 1939 году, когда оба государства поучаствовали в разделе Польши. Основываясь на исторических прецедентах, можно сказать, что в прошлом российско-немецкие договоры носили краткосрочный, промежуточный характер и обрамлялись серьезными конфликтами.

   Если Германия и Россия вновь придут к соглашениям подобного типа, то это с огромной вероятностью предопределит судьбу Польши, Белоруссии и Балтийских государств. Конечно, в наше время это не будет означать военную оккупацию. Можно утверждать, что если две крупнейшие европейские силы договорятся о новом уровне двусторонней кооперации, то страны, лежащие на пограничной территории, будут вынуждены тем или иным образом встраиваться в эту кооперацию, независимо от каких-либо своих желаний. И с экономической, и с политической точек зрения у них не будет большого выбора. Если же дело дойдет до военных аспектов, то вопрос сведется просто к тому, где будет проходить пограничная линия.»

   Нетрудно убедиться, что точка зрения Фридмана практически стопроцентно совпадает с мнением Роберта Каплана, книгу которого «Месть географии» я рассматривал в первом выпуске «Богемского клуба». Джордж Фридман, основатель и директор частной разведывательно-аналитической организации «Стретфор», в 2009 году прославился иной книгой — «Следующие сто лет: прогноз на XXI век». Тогда много шума наделал его прогноз о превращении Польши в великую державу. Я отнёсся к сему пророчеству крайне скептически и воспринял его скорее как пропагандистский тезис, нежели как результат анализа.

   «Горячие точки» вышли в 2015-м, и эта книга показалась мне куда более реалистичной. Фридман больше не пишет о возрождении Речи Посполитой, но, как и все, рассматривает перспективу очередного раздела Польши между Россией и Германией. Прогноз величия Польши — это всегда чья-то фантазия и мечта. Прогноз раздела Польши может исполниться или нет, но он всегда реалистичен. Это один из рабочих сценариев, он всегда остаётся в игре. При этом членство Польши в Евросоюзе и в Североатлантическом Альянсе настолько не имеет значения, что просто игнорируется аналитиками.

    Карта из книги Фридмана о горячих точках. Проведённaя автором граница между материком и полуостровом кажется мне скорее политической, нежели географичeской. При изменении расклада сил эта граница вполне может протянуться не от Петербурга к Ростову, а от Калининграда к Одессе. Пожалуй, там она будет смотреться куда органичнее

    В приведённом отрывке Фридман называет Россию и Германию «двумя крупнейшими европейскими силами». Отношениям России и Западной Европы он посвятил главу десятую, названную «Европейский полуостров и Европейский материк», причём под материком подразумевается европейская часть России. Сравнивая материк и полуостров, Фридман пишет:

    «В религиозном, этническом, языковом отношении Россия на порядки более однородна, чем полуостров. На полуострове царит многообразие и несхожесть, которые невозможно преодолеть, в России — однородность, которую невозможно разрушить. Действительно, несмотря на то что в России проживают более 100 различных народностей и этнических групп, 80% населения являются этническими русскими. Следующая по численности народность — татары — составляет менее 3,9%. Это означает, что, вне зависимости от большого этнического разнообразия, ни одна из таких отдельно взятых групп не является существенной силой. Чеченские мусульмане могут быть горячими, вспыльчивыми, привыкшими к насильственным способам решения вопросов, но они не способны в какой-либо мере поколебать позиции Москвы. С другой стороны, религиозная идентичность важна — в России много мусульман. Но еще большее значение имеет идентичность этническая, особенно в условиях наличия у разных народностей своих языков. Мусульмане России — это не единая группа, они очень разобщены по объективным причинам: из-за географического расселения, различных языков, приверженности разным течениям ислама, наконец, степени исламской религиозности.

   Россия — континентальная страна. Большинство ее населения находится вдали от морских берегов. Это коренное отличие от стран Европейского полуострова, которые почти все имеют выход к морю. При этом морская торговля являлась важнейшей частью их жизни на протяжении многих веков, формируя особенности европейских экономик и культур. Древнегреческий историк Фукидид в свое время указывал, что Спарта не обладала выходом к морю и была бедна, в противоположность Афинам, которые являлись морским государством и наслаждались богатством, появившимся в результате торговли со всем (древним) миром. Спарте приходилось довольствоваться только тем, что могло быть произведено ей самой. Фукидид также отмечал, что народы, жившие у моря и имевшие доступ к всевозможным благам и даже роскоши, постепенно становились мягкими и податливыми, в то время как «континентальные» народы были вынуждены справляться с трудностями жизни своими силами, что их закаляло и делало очень стойкими. Когда вы думаете о твердости русского солдата, вспомните эти древние слова — они, безусловно, имеют глубокий смысл.

   Громадные различия в экономическом развитии России и стран Европейского полуострова проистекают из географических реалий. Население полуострова — более 500 миллионов человек, России — немногим более 140 миллионов. Суммарный ВВП стран полуострова составляет примерно 14 триллионов долларов или около 28 000 долларов на душу населения. Соответствующие показатели России — 2 триллиона и 14 246 долларов. Граждане стран полуострова в среднем более чем в два раза богаче россиян. Нужно также отметить, что расслоение общества по уровню доходов в России гораздо глубже, чем в Европе.»

    Первый абзац звучит как цитата из раннего Галковского и в нынешних российских реалиях вполне мог бы квалифицироваться властями как проявление русского национализма и чуть ли не экстремизма. На самом деле речь идёт всего лишь о заурядной статистике и обычном здравом смысле. Сравните тезисы Фридмана с мечтами о распаде РФ, на которых основывают любое планирование наши украинскиe… партнёры (если не ошибаюсь, сейчас их принято называть именно так). Не менее примечательна предложенная Фридманом античная аналогия. Человеку с Запада Россия видится Спартой, не больше и не меньше. Eго взгляд не обязательно дружелюбен, он вполне может смотреть на Спартy глазами афинянина, но это всегда взгляд своего на своих (чай не на персов смотрит). Однако ещё раз сравните его мысли с тем, что говорят о России гении с оселедцами. Бедняги заблудились даже не в трёх — в двух соснах.

   С нашими казахскими партнёрами произошла другая история. В силу понятных причин географического, расового, религиозного и т. д. характера никто не говорит, что «Қазақстан — Еуропа». Но это не значит, что Казахстан не тянется к Западу. Помню, несколько лет назад я смотрел некий документальный фильм об этой стране. Практически в каждом кадре присутствовали сотрудники основанных англичанами фондов, построенные английскими архитекторами здания, созданные с участием английского капитала предприятия и сдающие экзамены по английскому языку студенты. Было полное ощущение, что речь идёт об одной из жемчужин британской короны. Как будто никаких русских в Казахстане никогда и не было.

    Роберт Каплан в «Мести географии» впрямую отождествил Казахстан с Хартлендом и привёл цитату из Маккиндера, без которой не обходится ни один текст о геополитике: «Кто владеет Хартлендом, тот владеет мировым островом, кто владеет мировым островом, тот владеет миром». Российские власти определённо не стремятся к мировому господству. В отличие от англичан, они относятся к происходящему в Казахстане с демонстративным равнодушием. Некоторое оживление в РФ вызвало лишь сообщение, что казахская письменность перейдёт на латинский алфавит.

                                                            Пин-ап плакаты уроженки Казахстана Татьяны Дорониной

   В своё время я держал в руках повестки и похоронки, выписанные сотрудниками военкоматов в тюркских республиках РСФСР в 1941 году на двуязычных бланках. Русский текст был отпечатан кириллицей, тюркский — латиницей. Для нескольких языков, носители которых перед этим пользовались исключительно арабским письмом, в 20-х годах уже были разработаны и внедрены латинские алфавиты. В 30-х годах их заменили кириллическими системами. Говорят, разработчиков латинских алфавитов при переходе на кириллицу расстреляли, но изготовленные впрок бланки и штемпели с латинским шрифтом остались и продолжали использоваться ещё во время войны (к бумаге в СССР относились бережнее, чем к людям).

  Так что всё это уже было. Позавчера тюркские народы писали латиницей, вчера — кириллицей, сегодня они опять переходят на латиницу, а что будет завтра — зависит от геополитической ситуации. В регионах с неустоявшейся культурной традицией это неудивительно. Удивительно другое — реакция, которую предстоящий переход казахского языка на латинский алфавит вызвал у некоторых публицистов из числа русских националистов.

   Я случайно увидел в ЖЖ, в журнале третьего лица, реплики, оставленные Константином Крыловым и Андреем Никитиным в Телеграме. В подобных случаях лучше проверять подлинность цитат, но войти в Телеграм мне не удалось (я пытался попасть туда, используя три различных браузера, и каждый раз оказывалось, что страницу нельзя открыть или нужно инсталлировать какой-то дополнительный софтвер, или где-то регистрироваться — в общем, после третьей неудачи я махнул на Телеграм рукой). Если реплики Крылова и Никитина дошли до меня в искажённом виде или и вовсе являются фейковыми, я приношу обоим авторам свои извинения. Но в данный момент их тексты распространяются по просторам Рунета в следующем виде.

    Константин Анатольевич Крылов: «На латиницу перейдут АБСОЛЮТНО ВСЕ, включая, я думаю, и болгар. Потому что МУДАКОВ НЕТ. Из пыльного вонючего угла сбежать в Настоящий Мир, к бесконечному сиянию Запада — это более чем естественно. Мы останемся со своей убогенькой кириллицей одни — если вообще сохранимся. Если бы я считал., что у русских есть „большое будущее“, я бы, наверное, стал бы сторонником латинизации. ЛЮБЫЕ действия по приближению себя к Белой Цивилизации — благо. Однако для русских важнее просто СОХРАНИТЬ СЕБЯ, пусть в виде маленького затравленного народа, но хоть с какой-то идентичностью. Здесь любые средства для сохранения таковой хороши. Свой алфавит — маленький, но порожек, не позволяющий сбежать в Большой Светлый Англосаксонский Мир навсегда. Однако от кириллического уродства сбежать ХОЧЕТСЯ. Так что эстетизация кириллицы — абсолютная необходимость».

    Андрей Никитин: «Что и требовалось доказать — даже казахи теперь будут жить достойнее сиволапой Рассеюшки. Казахи же не мы, убогенькие. Они УМНЫЕ ЛЮДИ, и при малейшей возможности вырвиглазую кириллицу ничтоже сумняшеся сменили на Алфавит Богов. А руснявые пяткотяпки так и будут ВСЮ ЖИЗНЬ [censored] с уродливой, стоеросовой кириллицей, этим гнилым шрифтовым частоколом, достойным только рабов и ничтожеств, ничтожеств и рабов. И ещё конечно же [censored]. Разумеется, нерусские народы в РФ скоро тоже перейдут на Святую Латиницу. Просто потому, что они Люди, а мы у них так, [censored]. Кириллическим калом с подливкой кормят только и исключительно русских. Другие народы вас за саму подобную попытку [censored]. Над русскими же ЧЕТЫРЕСТА ЛЕТ ИЗДЕВАЮТСЯ, а они терпят, и конца и края этому проклятью паршивому не видно».

     Прочитав эти строки, я вспомнил, как однажды накормил американских мормонов домашними пельменями (в те времена у них ещё была миссия в Чехии; позже они убедились, что миссионерство в этой атеистической стране — занятие безнадёжное, и свернули её). Один из них, парень с мексиканскими корнями, пришёл в полные восторг и захотел узнать, как называются эти штуки, чтобы заказать их где-нибудь в русском ресторане. У меня есть двухтомный полуторатысячестраничный англо-русский и русско-английский словарь. Я раскрыл книгу на искомом месте, и мормон принялся переписывать в свой блокнотик: «Пельмéни мн. (ед. пельмéнь м.) кул. pelméni (Siberian meat dumplings)». A его напарник тем временем спрашивал меня, как я умудряюсь держать в голове сразу две системы письменности. В глазах американцев я был человеком, приобщённым к тайному знанию.

    Чехам кириллица не кажется столь загадочной. Мои ровесники учили её в школе и привыкли называть «азбукой». Увидев на экране моего монитора русскоязычную страницу, они принимаются искать знакомые буквы и радуются, когда им удаётся если не понять, то хотя бы прочесть заголовки и подписи под картинками. Молодые чехи русского обычно не знают и только спрашивают меня, что тут написано. Кажется, они чувствуют себя слегка обделёнными. Политически мотивированные злоключения той или иной письменности — вещь обыденная и понятная. Чего я не могу понять — так это почему слово sestra записано алфавитом богов, а слово сестра — убогоньким, стоеросовым, достойным только рабов и ничтожеств уродством, от которого хочется сбежать. По-моему, эти слова выглядят, как родные сёстры (по-чешски родственные системы письма, например, Latinka и Cyrilice, называются именно так — sestry).

   Если принять логику Никитина, то неизбежно придётся сделать вывод, что Зимбабве (не только пользующееся латинским алфавитом, но и сделавшее английский язык своим государственным) живёт безусловно лучше Японии (обладающей сразу тремя причудливыми системами письма — одной иероглифической и двумя слоговыми). Мне подобное утверждение кажется чересчур смелым. Так что с вашего позволения я отнесу проклятия в адрес кириллицы и восславление латиницы к тому же кругу заблуждений, что и украинское стремление в НАТО или сталинистское ретроспективное увлечение пин-апом. Ни одно из этих действий никого не сделало и не сделает частью западной цивилизации.

   Однако ещё большее недоумение у меня вызывает тезис Крылова о сохранении русских в качестве маленького, затравленного народа, в большое будущее которого веры нет. Оксюморон «маленький и затравленный крупнейший белый народ планеты» — это, видимо, шутка, оценить которую по достоинству мне не позволяет недостаточно развитое чувство юмора. Что же касается исторической судьбы русских, в «большое будущее» нашего народа не очень верю и я, но по причинам, прямо противоположным крыловским. Mне кажется, русские сейчас ощущают заметный дискомфорт именно от того, что у них большое настоящее. Всего лишь большое. Русская норма — это нечто великое. Во всяком случае, прошлое у русских именно великое, и будущее, смею надеяться, тоже.

   Другое дело, что великое будущее ждёт Россию только в одном случае — если она вновь станет страной, безусловно принадлежащей к западной цивилизации (как это было в 1721–1917 годах). Для этого русским нужно как минимум иметь ясное представление о том, что же такое Запад, чем он отличается от остальных существующих на нашей планете культур и каким образом добился доминирования над ними. Пин-ап, НАТО и латинский алфавит определённо не были цивилизационными преимуществами, приведшими Запад к успеху. О реальных источниках его могущества мы поговорим в следующем выпуске «Богемского клуба». Для этого нам придётся оставить постсоветское пространство и обратиться непосредственно к трудам разрабатывающих данную тему западных авторов.