Революция 1917-го в карикатурах Дмитрия Моора
maysuryan — 04.11.2024 Теги: НиловМакс Бирштейн. Дмитрий Стахиевич Моор. 1941 год. 1966
Сталин как-то заметил, что «наша сила в том, что мы и Булгакова научили на нас работать». Как известно, Михаил Булгаков был белогвардейцем, причём он не принял не только Октября, но и Февраля. Но он был не один такой... Ещё очень многие белогвардейцы и противники Октября позднее «научились работать» на СССР. Одним из таких научившихся был советский художник и график Дмитрий Моор (1883—1946), чей день рождения — 3 октября. Накануне революции Моор сотрудничал в либеральных журналах «Новый Сатирикон» и «Будильник» и малевал ура-патриотические военные плакаты под заголовками вроде «Вильгельмовы скоты», «Как х*хол немца в плен взял» и «Богатырское дело Козьмы Крючкова»... Февраль принял с радостью, что подтверждают такие, например, его работы:
«Я — царь». Шарж на Николая II. 1917
Открытка 1917 года по рисунку Д. Моора. «Три русских достопримечательности: царь колокол, царь пушка, и царь Николай. Царь колокол не звонит, царь пушка не стреляет и царь Николай не царствует...»
Это, вероятно, самый первый отклик Моора на революцию, в журнале «Будильник», номер датирован 7 марта 1917 года. Царь подписывает отречение. Обратим внимание, как уродливо изображены лица самого монарха, царицы Александры Фёдоровны и наследника Алексея Николаевича:
«Последняя подпись. — Подписывай, и едем». Март 1917
18 марта:
«— Гражданин, возьмите и корону: она не нужна больше России!». Из журналов «Будильник» и «Лукоморье», март 1917
25 марта. Изображён бывший царь и его министры, испачканные кровью и с орудиями казни в руках:
«Смертная казнь отменена. — Всё-таки новое правительство больше заботится о нас, чем мы заботились о них». Март 1917
Монархическое прошлое России Моор в это время с большим воодушевлением отвергал, что видно, например, из его шаржированного портрета Петра, первого русского императора.
1917. Пётр. Шаржированный портрет
А вот любопытный рисунок, опубликованный в марте 1917-го, и озаглавленный «Бывшие».
Словечко, как мы видим, было пущено в ход ещё до Октября. Но кто же эти «бывшие»? Думский депутат черносотенец Марков Второй (который внешне подражал Петру I), бывшие царские министры и сановники Горемыкин, барон Фредерикс, Штюрмер, Щегловитов, Сухомлинов, Курлов, Нилов, Воейков, сам «Николай II Романов», митрополит Питирим... Либералы и правые социалисты (меньшевики и эсеры), публиковавшие такие картинки, видимо, не подозревали и не ожидали, что всего через несколько месяцев они сами окажутся под этой хлёсткой кличкой — «бывшие»!
И что-то явно начинает идти не так, всё больше и больше... Это уже в апреле:
«Русский социалист. — Товарищи, да здравствует мир и братство народов! Руку!..
Английский и Французский социалисты. — Тише, тише, гражданин. Пойдите вымойтесь. А то, эдак, всякий бушмен станет считать себя социалистом»
Между промышленниками и социалистами тоже не всё обстоит гладко и безоблачно. А на дворе только май:
«Самсон в парикмахерской у товарища Далилы. Предполагается введение ограничения процента на военную прибыль. — Товарищ, стригите осторожней. Не очень коротко, — и тише с головой, ради Бога, тише». Изображён миллионер Рябушинский, которого стрижёт министр промышленности и торговли Временного правительства А.И. Коновалов
Сам Моор, как и журнал, в котором он публикуется, не в восторге от аппетитов промышленников. В июне:
«Река крови. Промышленник. Откройте плотину!.. Река иссякает. Промышленность в опасности!.. Откройте плотину!..»
В августе по настоянию Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова вновь введена смертная казнь. Художник и журнал этим недовольны.
«Его пирамида. Введена смертная казнь. Посвящается всем, кто, как и генерал Лавр Егорович Корнилов, строит свои маленькие пирамиды». На заднем плане — пирамиды Вильгельма, Николая II, Аттиллы, Тамерлана...
В августе на Московском совещании состоялся «триумф» генерала Корнилова, и это художнику и журналу опять активно не понравилось. Правда, большевики им тоже не по душе... Но это — «большевики с другой стороны».
«Большевики с другой стороны. Чёрная гвардия (Рябушинский, Смирнов и проч.)». Август 1917
В августе художник делает безрадостное наблюдение: Чем больше горя, тем выше держит нос контр-революция. Ну, это-то понятно...
«Чем больше горя, тем выше держит нос контр-революция». Август 1917
А вскоре грянул корниловский мятеж! Художник и журнал, разумеется, категорически против мятежного генерала.
«Да будет тебе земля пухом, «народный герой». Сентябрь 1917
Вот ещё яснее:
«На дне. В сообщениях о мятеже преступного Корнилова вновь появилась станция Дно. Бывшие люди. Лукомский. Корнилов. Николай Нилов». Сентябрь 1917
Вот и генерал Корнилов в «бывшие» угодил, в одном ряду с известным пьяницей, приближённым бывшего царя адмиралом Ниловым... Ну и дела... Быстро, однако, революция развивается...
Октябрь уж наступил... Меланхоличная осенняя частушка:
Кроет осень жёлтым листом
Пойду в лес с социалистом.
Прощай, Ваня, прощай, Яша,
Ты не жди меня, мамаша.
Ноябрь 1917-го. Временное правительство низложено, у власти Совнарком. Но Ленин для Моора — по-прежнему герой не его романа. Впрочем, как и Корнилов, Каледин и прочие генералы — кандидаты в военные диктаторы.
«На двух полюсах. Тов. Ленин и генерал Каледин оба по происхождению казаки. Два казака — пара». Ноябрь 1917
Ну, положим, про казацкое происхождение Ильича художник выдумал, или повторил чей-то недостоверный слух, но позиция его ясна...
А здесь в ноябре 1917-го на рисунке уже два «бывших» — Николай II и Керенский — ведут между собой доверительные «тихие разговоры».
«Тихие разговоры. Керенский. — Эх, Николаша, не поняли вы душу русского интеллигента. Если бы вы её поняли — сидели бы вы на троне, Николаша, а я бы, Александр Фёдорович Керенский, у вас в первых министрах ходил». Ноябрь 1917
Рисунок, говоря по правде, вполне мог бы появиться и в каком-нибудь большевистском издании. От такого взгляда на события — всего один шаг до поддержки большевизма. И вскоре этот шаг был художником сделан... Но это, как говорится, уже другая история...
|
</> |