С.С. Юдин

uborshizzza — 19.05.2018 Теги: Голикова
В Москве есть больница им. С.С. Юдина. Это бывшая больница №7 и еще у нее есть филиал – бывшая больница № 79. Никогда мне не понять, зачем делали эти объединения.

Собственно, теперь больница им. Юдина обслуживает весь ЮАО, т.к. при оптимизации другие больницы закрыли.

Но я хотела написать на другую тему.
В холле больницы висит большая репродукция с известного портрета хирурга, написанного Нестеровым.




Портрет этот висит в ГТГ, много раз его видела, но только сейчас обратила внимание, что в Юдина в руках – потухший чинарик. Неужели папироса? Да, вот и пепельница рядом.

Как время изменилось! Разве теперь возможно, чтобы в больнице демонстрировались, если не рекламировались, сцены курения?

Сколько раз я видела в самых ужасных фильмах-ужасах, где кровь лилась рекой, скромное предупреждение бегущей строкой внизу экрана: «Будьте осторожны! Фильм содержит сцены курения. Уберите детей от экрана!».

А тут – пожалуйста. Причем, курить в больнице нельзя нигде (А ведь еще недавно были курилки. Помню, как в одной больнице курилка была при морге, что неприятно действовало на воображение. Но, ничего, ходили и курили) и в саду тоже курить нельзя. Пойманных с сигаретой пациентов немедленно выписывают, а сотрудников увольняют.
Но, подозреваю, что посетители об этом не знают, потому что в саду люди курят, да и пациенты себе позволяют. Но если будет проверка, то им всем придется плохо.

Да, но как же быть с Юдиным? Может, стоило папиросы заретушировать?

Хотелось бы казать пару слов и о самом Сергее Сергеевиче Юдине.
Он родился в 1891 году в богатой купеческой семье. В 1911 поступил на физ-мат МГУ, хотя всегда хотел быть врачом. Но в том году, когда он поступал, на медицинский факультет был слишком большой конкурс, да еще конкурс аттестатов, и Юдин побоялся пролететь, так как в гимназии учился средне. Он перевелся на медицинский факультет на следующий год, однако полный курс окончить не успел, потому что началась война, и его призвали в армию.
На фронте Юдин стал зауряд-врачом, затем начальником дивизионного санитарного отряда № 101 и врачом 267-го Духовщинского пехотного полка. За проявленную смелость в боях Юдин был награждён Георгиевской медалью. В июле 1916 года Юдин был тяжело контужен, а выйдя из госпиталя, он с отличием сдал экзамены и получил диплом лекаря 1 степени, это позволило ему стать старшим врачом Духовщинского полка. В это же время женился на Наталье Владимировне Платоновой, дочери богатого пароходовладельца.



После демобилизации Юдин был назначен заведующим хирургическим лазаретом Красного Креста на 120 коек, одновременно работая в хирургическом отделении Тульской земской больницы. В 1918 году он вернулся в Москву и сразу же был принят на работу в больницу при подмосковном санатории «Захарьино». В 1922—1928 годах он работал хирургом фабричной больницы в Серпухове, в 1925—1927 годах в качестве приват-доцента преподавал в клинике Н. Н. Бурденко. С 1928 года — заведующий хирургическим отделением МНИИСП имени Н. В. Склифосовского. За десятилетний период он выполнил более 3000 операций на желудке. В 1935 году С. С. Юдину присвоена степень доктора медицинских наук без защиты докторской диссертации.

Современники считали Юдина гением. Его очень ценили власти, учитывая то, что он оперировал самых именитых людей и их родню.

Он был избран профессором кафедры госпитальной хирургии, награжден многочисленными орденами. Получал профессиональные и Государственные премии (две Сталинские 1-й степени при жизни и Ленинскую посмертно). Он был избран действительным членом вновь образованной в стране Академии медицинских наук и почетным членом хирургических ассоциаций и академий почти всех европейских стран и США. Получил звание заслуженного деятеля науки. Ему разрешалось выезжать за рубеж с докладами.

Юдин был не просто хирургом, а настоящей звездой, как сегодняшние певцы или артисты.
Этому способствовал тот образ жизни, который он вел.

Юдин регулярно бывал в московских музеях, книжных магазинах, коллекционировал редкие издания и произведения живописи.
Юдин также любил живопись. Став главным хирургом института им. Склифосовского, он добился реставрации фресок, украшавших здание при его открытии. При этом он сам отмывал закрашенные фрески.

Рабочий кабинет Юдина со старинной мебелью из красного дерева в стиле жакоб помещался на 2-м этаже операционного корпуса (правого). В левом (дирекция с памятной доской) жил сам академик (традиционный дом лекаря со времен графа Шереметьева). Изящные стулья и кресла из гарнитура бывшего владельца усадьбы были обиты темно-зеленым шелком. На этажерке – бюсты работы Мухиной и Оленина. По воспоминаниям очевидцев на массивном рабочем столе раньше стояла статуэтка бога торговли и врачевания Меркурия. Рабочее место было всегда заставлено книгами, журналами, бумагами.
В свободную минуту Сергей Сергеевич любил заводить патефон. У него была богатая по тем временам фонотека. Слушал классическую музыку. Раскрыв партитуру, он любил следить по нотам за особенностями инструментовки и трактовки партий в опере или симфонии. Слева от входной двери стоял маленький столик, на котором всегда лежали партитуры. Поражала, расположенная на правой стене галерея выдающихся хирургов мира, покойных и здравствующих. Ее называли в шутку иконостасом – лики святых от хирургии. Почти каждый лик имел автограф или дарственную надпись. Похожую галерею портретов он видел в Мичиганском университете во время командировки в Америку. Хотел создать такую же под куполом Странноприимного дома. Привлекал к созданию мемориала известных художников. Кукрыниксы по его заказу написали портрет Т. Кохера. В благодарность Юдин подарил им работу Нико Пиросманишвили. Хирург был обладателем одной из богатейших коллекций этого художника.

По воспоминаниям известного анатома и хирурга В.В. Кованова «Сергей Сергеевич на первый взгляд многим казался несколько манерным. Отличительной чертой его была крайняя подвижность. Даже за рабочим столом. Живое лицо с резкими неправильными чертами. Каждая складка жила своей собственной жизнью. Голова и шея не уставали двигаться. Обращали на себя внимание жестикулирующие руки. Нервность производила впечатление рисовки». По воспоминаниям его ученика Шалимова, этот худощавый, сутулый человек покорял широтой клинического мышления, филигранностью, виртуозностью оперативной техники. Руки во время операции не делали ни одного лишнего движения. И на молодых и на опытных врачей он неизменно производил глубокое впечатление. В любое время Юдин мог появиться в палате, операционной, подключиться к операции. Всегда не задумываясь бросался на помощь в нужный момент.
Нетерпимо относился к пьяным. Сам не пил больше двух бокалов вина. Зато курил очень много: только «Тройку» с мундштуком или трубку. После первого инфаркта нашел в себе силы отказаться от курения.

Он каждый день играл на скрипке, чтобы тренировать руки.

Руки Юдина считались необыкновенными. Он мог гнуть пальцы и на тыльную сторону, оперировал двумя руками, хотя все же предпочитал правую. Эти руки притягивали художников. Вот почему Нестеров сделал портрет Юдина. Нестеров сам выбирал тех, кого будет портретировать. Не знаю, были ли у него отказы, но Юдин согласился. Он должен был как бы читать лекцию. Однако Юдин не стал позировать стоя. Он сидел. Получилось, будто он ведет оживленный разговор с невидимым собеседником, т.е. со зрителем. Может быть, поэтому этот портрет так удался.

У Нестерова есть другой портрет Юдина, который нравится мне меньше.



Операция у Юдина проходила как отлично отрепетированный спектакль, в котором каждому помощнику отведена особая роль. Все этапы были предельно четкими. Коллектив операционной напоминал единый многорукий организм. Сергей Сергеевич имел свою «стойку» за операционным столом, свою манеру манипулировать инструментами. Стиль выполнения операции, ни в коей мере не был похож на других, даже маститых зарубежных коллег. После выхода из операционной он любил спрашивать гостей: «Ну, как вам понравился наш ансамбль!». Его операции были доведены до высокой степени искусства. Сергей Сергеевич обладал качествами профессиональных фокусников и жонглеров, демонстрируя виртуозное умение шить и завязывать узлы на большой глубине раны вслепую.

Кроме чисто хирургической работы, он писал и редактировал книги, статьи, участвовал с докладами и сообщениями на съездах, конференциях, семинарах. Еще до переезда в Москву он был приглашен Н.Н. Бурденко на должность приват-доцента на кафедру и читал лекции студентам и врачам. У него был цикл лекций, которые он называл «покаянными», в которых подробно разбирал собственные диагностические и лечебные ошибки.

Вместе с тем, Юдин был довольно резким человеком. Например, на съезде хирургов он поспорил с другим хирургом об удалении ребер при хронических гнойных процессах. Его оппонент считал, что операция ведет к слишком большому косметическому дефекту. В своем заключительном слове С.С. Юдин так ответил на это замечание: «Да, действительно, получается некрасиво, но лучше жить с деформированной грудной клеткой, чем умереть с прекрасным торсом».
Впрочем, тот хирург признал свою неправоту. Выступал Юдин всегда блестяще.

Однажды Юдин попросил одного из молодых хирургов повесить картину, подаренную одним из художников, на стену палаты (Он считал, что искусство лечит). Утром, придя на обход, он заметил, что картина повешена криво. Виновник был уволен со словами: «Хирург, не умеющий вбить гвоздя в стену, – это не хирург».
Бывало, что он не щадил даже своих учителей. Так, однажды, когда Юдин был уже академиком и находился в зените славы, во время спора с Т.П. Краснобаевым, у которого он учился, работая в санатории «Захарьино», Краснобаев что-то резкое сказал Сергею Сергеевичу, а тот не менее резко ответил. Тогда Краснобаев заметил, что с такими заслуженными людьми, как он, так не разговаривают. Тогда Юдин сказал фразу, прозвучавшую очень обидно: «Так ведь это я вас выдвинул в академики, а не вы меня».
Хорошо известен факт обмена записками между Н.Н. Бурденко, в то время первым Президентом АМН СССР и С.С. Юдиным, младшим и по возрасту и ниже в официальной иерархии. Николай Нилович написал Юдину записку, в которой просил проконсультировать больного с заболеванием желудка. Записка была на официальном бланке, начиналась «Дорогой Сергей Сергеевич», но заканчивалась: Президент АМН, Главный хирург Советской Армии, Герой Социалистического Труда, Лауреат Сталинской Премии и еще что-то. Юдин ответил: «Дорогой и Глубокоуважаемый Николай Нилович». Далее был написан диагноз и подпись — «Ворошиловский стрелок С. Юдин».

У Юдина был сын Сергей. Они поссорились во время войны, из-за того, что сын использовал родство, чтобы служить в Москве, а не на фронте. Он выгнал его из дома, и больше они не встречались.

Горячился Сергей Сергеевич часто, говорил всегда громко, в раздражении топал ногами. В экстремальных ситуациях был резок и непримирим. Любимое его ругательство: «Что стоишь, как статуй!». Во время операции недовольство проявлял только ворчанием. При существенных оплошностях ассистента прекращал оперировать и смотрел долгим взглядом светло-серых глаз на виновника в упор, как удав, способный загипнотизировать. В угрожающих жизни больного обстоятельствах терял сдержанность. Один раз даже ударил анестезистку, которая отвлеклась и вовремя не заметила коллапс в решающий момент операции у больного. Правда, в последующем очень об этом жалел, извинился перед ней публично, впрочем, после того, как она пожаловалась в местком.

Это Юдину мы обязаны тем, что «Склиф» стал крупнейшим лечебным учреждением Москвы.
Во время войны он придумал переливать трупную кровь от только что умерших людей. Это спасло тысячи жизней.

В декабре 1948 года Юдина арестовали. Возможно, причиной послужили доносы недоброжелателей, в том числе, и его ученика, занявшего потом его место, а также те факты, что Юдин выезжал за границу, и что к нему приезжали иностранцы, давали ему премии.
Вместе с Юдиным арестовали старшую операционную сестру Юдина – Марину Петровну Голикову, которая была его правой рукой.



Их обоих пытали. Юдину выбили все зубы. Голиковой грозились посадить мужа, а дочь отдать в детдом.
Юдина обвиняли во вражеских действиях против СССР и шпионаже в пользу английской разведки. Кроме того, в процессе допросов от него требовали компрометирующих данных на крупных военачальников (Жукова, Конева, Толбухина и др.). Он с ними был хорошо знаком, часто встречался во время своих поездок на фронт, кого-то из них оперировал. Ни на кого он не дал никаких порочащих показаний. Сидел Юдин в Лефортово. Там на «листках туалетной бумаги» Сергей Сергеевич создал рукопись о знаменитом терапевте Захарьине и о других выдающихся врачах. Но через три года он уже не смог вытерпеть все, что с ним делали в МГБ, и подписал обвинение в своей «шпионской» деятельности. В 1952 году он был осужден на 10 лет ссылки и отправлен в город Бердск Новосибирской области. Его сопровождала и находилась с ним его жена, Наталья Владимировна.


Голикова тоже не выдержала пыток и дала на него показания. Эти оказания весьма помогли следствию. Сама она сидела до 1953 года.

В Бердске Юдину вначале не разрешили оперировать, но потом, конечно, привлекли – ведь и у тюремного и у местного начальства оказались больные родственники.

Вскоре после смерти Сталина Сергея Сергеевича полностью реабилитировали, и он возвратился в свой родной «Склиф», но в должности не главного хирурга, а заведующего хирургическим отделением. Ему еще пришлось пережить тяжелое собрание сотрудников Института, на котором его ученик Б.А. Петров и его немногочисленное окружение пытались доказать, что Юдин был осужден справедливо, так как всегда не любил власть, хвалил все заграничное и весь Институт работал на его славу. Но справедливость восторжествовала, и Сергея Сергеевича возвратили на его законную должность.

А доносчика – бывшего ученика – он уволил. А вот Голикову он простил.

На фото ученик - слева.


После реабилитации С.С. Юдин прожил всего 11 месяцев. В июне 1954 года он выступил с программным докладом о перспективах развития хирургии. Доклад этот был сделан в Киеве, на Съезде украинских хирургов, но, почувствовав боли в груди, он сказал, что не дождется окончания съезда и поедет домой. В самолете боли усилились настолько, что экипаж вынужден был снизить высоту, но в Москву он прилетел вновь бодрый, от госпитализации отказался, сказал, что поедет домой, отдохнет и приедет в клинику смотреть больных. Через несколько часов жена зашла в кабинет и увидела, что Сергей Сергеевич мертв. Его похоронили на Новодевичьем кладбище.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив